Моя рубашонка-стальная рубаха, Но нервы стальные я не получу, Уж лучше бы сразу нас с Машкой на плаху, А так я рубахи строчу и строчу.
Мне триста комплектов за час надо выдать, А если не в норму, то Машке моей, Подняв вперёд руки на холоде выть, и Уж лучше бы дали полсотни плетей.
И мы с ней стараемся, рвём свои жилы, И нитки, и нервы звенят как струна. Плевать модельеру со страстью наживы. Нашьёт ему даром родная страна.
А он подгоняет, ему всего мало, Он фурами деньги увозит себе, Отлитых в поту беспрерывных авралов Загубленных жизней судимых людей.
Я шью день за днём, и невольно иглою Из вены стежков пью всю Машкину кровь. А ей бы сейчас подойти к аналою, А ей бы сейчас пару ласковых слов.
Но нет, я строчу, заливаема потом, Стежок за стежком, только хочется мне Из швейной машинки вдруг стать пулемётом, И всех модельеров поставить к стене.
Иголка согнулась, изорваны нитки, Сгорела педаль, поломался челнок, Но кончилось Машкино время отсидки, Вперёд, на свободу, закончился срок!
Меня же починят, и снова, и снова Я проклята буду другими ЗэКа, Несчастный удел мой, такой беспонтовый, На все времена, дни, года, и века.
